Стальная императрица / Cheon Chu Taehu (2009)

  Не успела я посетовать, что, мол, треть сериала позади, а они тянут и тянут с раскрытием тайны происхождения Ким Чи Яна, как тут же всё и разложили по полочкам. Не совсем обоснованно на мой взгляд, но для художественного произведения вполне сносно.

  Кратко о предшествующих событиях. Многочисленная армия Ляо (государства киданей) уже вторглась в спорные северные территории (которые корёсцы считают своими по праву исторических приемников государства Когурё, а кидани - своими, т.к. в свое время именно эти территории принадлежали Великой Тан после уничтожения Когурё). Используя тактические хитрости киданьский главнокомандующий Сяо Сунин выдвигает ультиматум с претензиями Ляо на бывшие земли Пархэ (кит. Бохай). Кроме того, в числе условий киданей было требование правителю Сонджону стать вассалом императора Ляо и выплачивать ежегодную дань. Страх перед огромной армией противника (по хроникам около 800 000 человек) вызвал при корёском дворе капитулянтские настроения. Большинство чиновников склоняются к выполнению требования киданей, пока те не залили кровью страну. Но ряд локальных побед корёсцев и уникальная дипломатическая игра министра Со Хи (Со Хый) приводят к тому, что для киданей эта военная кампания закончилась безуспешно - они не только не достигли своих целей, но и потеряли часть земель к югу от реки Ялу. Однако, чтобы укрепить процесс сближения с киданьским Ляо, Корё временно разорвало дипломатические отношения с империей Сун. В историю эта дипломатическая победа вошла под названием "Соглашение Со Хи".

  Вот что всегда умиляет меня в корейских сагыках, так это изображение военных противников. Понятия полутонов незнакомо, если враг, то он должен и внешне выглядеть крайне отвратительным, не говоря уж о поведении (особенно достается японцам, по известным причинам). Вот и в этом случае все корёские генералы как на подбор "светлые эльфы" в сверкающих доспехах ведут честные переговоры, в то время как генералитет киданей скорее похож на шайку немытых и нечесаных оборванцев с большой дороги, пользующихся тактикой запугивания. А что, весьма патриотично))

  И пока стороны за столом переговоров приходят к соглашению, военные действия окончены, но не смирившийся с поражением предводитель киданьского отряда продолжает преследование госпожи Сундок. Младшая сестра действующего правителя, жена бывшего и мать будущего - очень серьезный козырь в руках противника.

 Отколовшиеся от основных своих сил и загнанные в ловушку киданями госпожа Сундок и Ким Чи Ян, казалось бы не имеют ни малейшего шанса на спасение. Но решительная Сундок предпочитает спрыгнуть со скалы, чем отдаться руки врагам. Ким Чи Ян в шоке. Напрасные переживания. Мы же знаем, что в сагыках никто не умирает, свалившись или спрыгнув со скалы.

  Прыгнул таки на свой страх и риск за госпожой, без неё же его генеральный план по смене корёской династии неосуществим! Чудесное спасение, с последующим скитанием по долинам и по взгорьям, многократные риски по спасению друг друга, сближение, пока еще не физическое, скорее что-то типа "стокгольмского синдрома". И все напрасно, кидани берут их в плен и отправляют к своему двору для использования госпожи Сундок в качестве разменной монеты в переговорах с корёсцами. Ким Чи Ян в киданьском плену в горячечном бреду вспоминает рассказ предводителя племени чжурчжэней о его происхождении, возводя его родословную к Ма Ы, последнему наследному принцу государства Силла.

  Вот как о последнем годе существования Силла записано историографом Ким Бусиком в "Самгук Саги" ("Исторические записи трёх государств") 

В девятом году (935 г.)
Зимой, в десятом месяце, когда земли во всех концах все убывали, становясь чужими владениями, а государство настолько ослабело и стало немощным, что не в состоянии было обеспечить свою безопасность, ван решил посоветоваться с приближенными и намеревался отдать свои земли под власть Тхэчжо, но мнения сановников [разошлись]: одни считали, что можно, а другие — нельзя. [Тогда] сын вана (наследник Маы) сказал: «Жизнь или гибель государств обязательно зависит от воли Неба, поэтому единственное, что нам остается делать, — это вместе с верными слугами и праведными воинами поднять дух народа и укреплять свое государство, и если нас совсем покинут силы, — тогда ничего не поделаешь. [А пока] разве можем вдруг передать в чужие руки алтари государства?» Но ван сказал: «Мы в таком одиночестве и опасности, что положение уже непоправимо, нельзя ни усилиться [как прежде], ни сойти на нет так быстро, поэтому я не могу допустить того, чтобы [напрасно] покрыл землю печенью и мозгами (т. е. погибал) безвинный народ», и тотчас же повелел сирану Ким Бонхю направиться с письмом к Тхэчжо и просить о принятии под свою власть. Сын вана в слезах простился с ваном и немедленно удалился на гору Кэголь, где он построил себе жилье возле скалы и провел свою жизнь, одеваясь в конопляные платья и питаясь травой. В одиннадцатом месяце, получив письмо вана [об отдаче в подданство], Тхэчжо направил главного министра Ван Чхоля со спутниками, чтобы встретить вана. Собрав всех своих слуг, ван покинул свою столицу и направился к Тхэчжо. На протяжении тридцати ли тянулись роскошные кареты и редкостные лошади, и всю дорогу запруживали толпы (сопровождающих), а зрители напоминали [непрерывную] стену. Тхэчжо выехал за город, чтобы встретить и приветствовать [вана], которому затем даровал один лучший дом в восточной части дворцового города и выдал замуж [свою] старшую дочь, княжну Наннанскую. В двенадцатом месяце он был произведен в сан князя Чонсын, который был выше наследника престола, и ему было выдано жалованье в одну тысячу сок [зерна]. Все последовавшие [за ваном] чиновники и военачальники получили службу (с жалованьем), а Силла была переименована в область Кёнчжу, чтобы превратить в кормление (сигып) для князя. Как только Силла отдалась [под власть Корё], крайне обрадованный Тхэчжо, устроив пышную встречу, через [своего человека] передал [вану]: «То, что сейчас ван передал мне свое государство, является величайшим даром, поэтому, чтобы увековечить нашу дружбу родственными узами, хочу жениться на представительнице вашего дома (рода)». [Ван] ответил: «Мой дядя чапкан Окрём, управляющий округом Тэя, имеет дочь несравненных добродетелей и красоты, а помимо нее нет никого, кто мог бы наладить внутренние (дворцовые) дела». Тхэчжо вскоре женился на ней, и у него родился сын, который [впоследствии] стал отцом вана Хёнчжона и был возведен в сан Анчжон. Вплоть до Кёнчжона, великого вана Хонхва, в качестве супруги вана [в Коре] брались дочери князя Чонсына, и в соответствии с этим князь Чонсын возводился в сан «почтенного отца-повелителя» (санбурён). Князь [Чонсын] скончался в четвертом году от основания государства великих Сунов, цикла муин, и нарекли его [посмертным] титулом Кёнсун <некоторые называют Хёэ>.

   Оставим в стороне восхваляющие основателя Корё Ван Гона эпитеты, обратимся к чистым фактам. Синим выделено мною, что использовано в художественном переосмыслении в сериале "Стальная императрица". Ма Ы - наследник силланского престола - не согласен с переходом под власть Корё и уходит отшельничать в горы. Имя Ма Ы, кстати, дословно означает "платье из конопли". Больше никаких упоминаний о нем в хрониках нет; известно, что он стал основателем новой ветви клана Ким, вся дальнейшая информация исключительно народный фольклор и мифотворчество. 

  Вот на основе этого исторического факта сценаристы и разрабатывают характер Ким Чи Яна. Якобы ушедший в горы наследный принц Ма Ы создает свою тайную армию, чтобы впоследствии восстановить государственность Силла. Со временем он передает бразды правления своему взрослому сыну, а сам уходит к племенам чжурчжэней, чтобы и там создать на основе бежавших силланцев мощную силу для возрождения Силлы. Тут обоснуй, безусловно, спит, но для художественного (не исторического!)произведения сойдет. Бывшая силланская аристократия, ныне пригревшаяся на хлебных местах при корёском дворе, не дремлет и уничтожает тайную армию Ма Ы, чудом спасается только новорожденный внук Ма Ы, которого передают на воспитание буддийским монахам. Этот внук и есть теперь наш герой Ким Чи Ян, который считает себя правопреемником трона поглощенной Корё Силлы и стремиться воплотить в жизнь мечты деда о возрождении родного государства.

  Теперь становится понятной отведенная в его планах роль госпожи Сундок. Ким Чи Яну не потянуть отделение Силлы от Корё, но можно захватить трон всего Корё, используя право преемственности от Тхэджо по женской линии и свои наследные права бывших правителей Силла. 

  Ким Чи Ян не тратит времени даром и уже в киданьском плену начинает атаку на вдовствующую императрицу, открывшись последней в своих чувствах. Охо, Ким Чи Ян! Я - Станиславский, и я тебе "не верю!". Посмотрим дальше, может и впрямь реальные чувства разовьются. В конце концов, Сундок тоже не лыком шита, чтобы повестись на лицемерные признания. Пока химией между этими персонажами и не пахнет. 

  И, раз уж залезла в хроники Ким Бусика, отмечу еще один момент, напрямую связанный с текущим сериалом. В вышеприведенной цитате в конце упомянуто о сыне Тхэчжо, прямом наследнике силланского правящего дома по матери, отце будущего правителя Хёнчжона. Этот сын, получивший при рождении имя Ван Ук, в сериале - принц Кёнджу (а если еще и спроецировать хронику на сериал "Алые сердца: Корё", то речь идет о тамошнем 13-м принце Бэк А).

  Кроме цитируемой хроники, интересны так же и личные резюме самого Ким Бусика

Рассуждения
Что же касается того, что Кёнсун вручил свою судьбу Тхэчжо, то хотя это было сделано из-за безвыходности положения, оно все-таки заслуживает похвалы. Если бы он оказал сопротивление войскам [корёского] вана и вступил в отчаянную смертельную схватку, истощая все силы и доводя до падения своей власти, то неизбежно привел бы к гибели свои род и причинил бы [неописуемые] беды безвинному народу. Но, не дожидаясь, когда последует объявление войны, он передал во власть [корёского Тхэчжо] свою запечатанную казну и занесенные в реестры округа и уезды, и тем обрел он огромные заслуги перед царствующим домом (Корё), совершил великое благодеяние для живущего (т. е. спасенного от гибели) народа. <...>  У нашего [корёского] Основателя — Тхэчжо было множество жен и наложниц, и также обширным и многочисленным было его потомство, но Хёнчжон (восьмой ван Коре), являвшийся потомком ванов Силла по материнской линии, взошел на драгоценный престол, и после этого [линию] правителей все продолжали его потомки. Это ли не является вознаграждением за сокровенные добродетели [вана Кёнсуна]?

 

   Находящийся в ссылке за преступную греховную связь с Хванбо Соль, принц Кёнджу воспитывает их общего сына, будущего 8-го правителя Корё. Согласно хроникам, принц Дэрён был передан отцу в двухлетнем возрасте, когда назвал отцом правителя Сонджона. У того дрогнуло сердце и он решил не разлучать боле родного отца с сыном. В сериале же решили процесс ускорить и Кёнджу нянчится с грудничковым младенцем, который действительно по крови является наследником двух правящих домов - Силла и Корё.