четверг, 29 января 2015 г.

Голодные камни / Kshudhita Pashan (1960)

 


   Полагаю, что случись этому фильму выйти в западный прокат в наше время, то ему обязательно сменили бы название на что-либо более понятное и привычное вроде "Таинственный замок" или "Дворец с привидениями". Просто и в лоб.
    А меж тем само только название отражает бездонную глубину поэтики одноименного  рассказа Рабиндраната Тагора, по которому снят фильм:
  Когда-то этот дворец был местом, где разыгрывались страшные человеческие драмы, — здесь бушевали страсти, пламя неудовлетворенных желаний жгло сердца и в зловещем огне непрестанных наслаждений сгорали человеческие души. Сколько проклятий слышали эти стены — проклятий тех, на чью долю выпали страдания, чьи надежды были разбиты, чья страстная любовь осталась безответной. Камни дворца впитали эти проклятия, и теперь, голодные и жаждущие, они жадно бросаются на каждого, осмелившегося приблизиться к ним.
 Рабиндранат Тагор. "Голодные камни"
   Удивительное дело, при всей поэтичности и кинематографичности произведений Тагора, они оказываются далеко не каждому режиссеру по зубам. Их практически нельзя перенести на экран без потери того самого изящества, свойственного перу Мастера. Пожалуй, сохранившие тагоровский дух экранизации удавались только одному режиссеру - Сатьяджиту Раю. Но об этом в отношении Рая даже как-то и рассуждать неловко. Безусловная величина мирового кинематографа, да и негласный титул "Тагор кинематографии" дает общее понимание уровня для зрителя малознакомого с его творчеством.
    "Голодные камни" были экранизированы Тапаном Синха, одним из грандов бенгальского кино 50-70-х. Надо сказать, что несмотря на полностью перенесенную основу рассказа, у Синха получилось абсолютно самостоятельное и заслуживающее внимания произведение. Сам рассказ Тагора до смешного мал (читается за 15 минут) и он оставляет читателя одни на один с так и не раскрытой тайной. У него есть начало и конец, есть середина, но в этой самой середине нет последней части, самой интригующей и притягательной. Тапан Синха полностью отказывается от рамочного повествования Тагора и показывает лишь центральную часть рассказа, заодно "дописав" отсутствующую часть, как он её видит. Ну что ж, имеет полное право.

    Тут нет никаких прелюдий рассказчика, и мы сразу знакомимся с неким безымянным госслужащим - сборщиком налогов, образованным и довольно открытым в общении молодым человеком, который прибывает на новое место службы в заштатный индийский (преимущественно мусульманскую) городок Барич. Вопреки предостережениям и отговорам местных жителей он поселяется в пустующем дворце, бывшим некогда резиденцией могольского шаха Махмуда II. За дворцом давно закрепилась дурная слава "губителя душ" призраками жертв шахской похоти, что ни один из слуг не желает оставаться в нем на ночь. Наш герой лишь по-доброму скептически посмеивается над предрассудками. Но сумерки все расставили по своим местам. С первого момента полуразрушенное, но все еще притягательное своей красотой декадантской роскоши, место пробуждает в молодом человеке романтическую ностальгию, что  с одной стороны  его немного удивляет (он же современный человек и в духов не верит), но с другой всё это необыкновенно его привлекает. Его воображение с приближением сумерек начинает рисовать прекрасные видения и звуки чарующей музыки, а с наступлением темноты в полностью покинутом здании  видения начинают обретать плоть и вовлекать его в свой мир.



    О, нет! Это не банальная душераздирающая пугалка с кровожадными призраками и "буу" из-за угла. Это красивая очень красивая история, романтическая драма, пронизанная постоянным звучанием классической музыки, как это и было при шахских дворах, усиленная чтением рубаи Омара Хайама и классическим танцем катхак. Это целый срез сложившейся за время могольского правления уникальной индо-мусульманской культуры.
   В фильме по сути два главных героя - сам мытарь в исполнении Сумитры Чаттерджи и дворец. Прекрасный дворец, захвативший сознание нашего героя с первого момента, когда он сам еще этого не осознавал. Дворец не отпускает его ни на минуту, он держит постоянно под прицелом своих башен и ажурных окон-глаз. Даже окно в рабочей налоговой конторе на другом берегу реки за несколько миль от дворца служит постоянным коммуникативным средством.
   Сумитра Чаттерджи. Любимый актер Сатьяджита Рая, с которым имеют 14 совместных работ. Для тех, кто "в танке" лишних слов не надо, а кто не знает, так хоть трактат напиши, но без личного знакомства всё так и будет пустым звуком. Нет, это не пафос, но он великий актер великого режиссера. Для меня тем было удивительнее, что у Тапана Синха я смотрела на Чаттерджи совсем другими глазами. Всё таки он потрясающий актер, способный играть одними только глазами. Впрочем, повторять это бесконечно - уже моветон.

 

 Весьма показательна для сравнения одна и та же мизансцена в начале фильма и в финале.



    О! Этот эпизод с "видением" исполнительниц танца катхак я уже "запиливаю" в течении полугода с момента первого просмотра. Глаз не оторвать от отточенных движений в этой дуэли танцовщиц. А какая музыка! *упал и умиръ*



Фетиш от Тагора, активно поддержанный Тапаном Синха. *сапожник в моем лице одобряет такие акценты*
   Я не видел ту, что сидела на тахте, только две изящные ножки в расшитых золотом туфельках выглядывали из шальвар цвета шафрана, небрежно покоились на розовом бархате.
 ... мелькал вдруг образ красавицы в широких шальварах шафранного цвета, в расшитых золотом туфлях с загнутыми кверху носками <...> Она сводила меня с ума. В поисках ее я каждую ночь бродил по сложному лабиринту переходов и комнат этого заколдованного призрачного царства — царства снов.


Комментариев нет: